Мимо, тормозя, прокатил сине-белый троллейбус. Распахиваю створку двери, бегу к остановке и ввинчиваюсь в переполненный салон. В глазах черно от напряжения, в ушах звон.
Отложив дневник, взялся за учебники. Что хоть учим-то в этом сезоне?
Еще раз оглядываю третью полосу, сплошь забитую сообщениями ТАСС на международные темы. Ни одной фамилии или звания советского офицера. Для изменения формата, возможно, потребуется оклик сверху. Ну… тем интереснее.
Решительно сел за стол, наклонился вперед, собираясь что-то сказать, и внезапно замер, задумавшись.
– У нас еще ничего. Лучше, чем в МИДе, и гораздо лучше, чем во Внешторгбанке или Министерстве внешней торговли. – Он переплел пальцы и привычно уперся в них подбородком, став при этом отдаленно похожим на удава Каа. – К сожалению, сменой кадровиков проблему не решить… Она носит системный характер. Западу удается заразить некоторых советских граждан вирусом мещанства и потребительского отношения к жизни. А одна больная овца может все стадо испортить. – Юрий Владимирович расцепил руки, поводил ладонями по столешнице и продолжил с досадой: – Горя не хлебали, родились с серебряной ложкой во рту. Голода, войны не видели, детьми не работали… Раньше было проще – жило поколение, которое застало прелести капитализма и разрухи после Гражданской войны. Вот они-то были в состоянии оценить грандиозность достигнутых нами успехов, они понимали, за что мы сейчас боремся… Да вот что далеко ходить, у вас у самого, Григорий Федорович, детство было далеко не сахар… Скот со скольких лет пасли?
– Угу… А вообще, – Андропов неопределенно взмахнул рукой, – есть мысли?