За дверью притаилась встревоженная тишина. Мама прислушивалась, пытаясь определить тяжесть полученных мной повреждений и их совместимость с жизнью.
– Ну что, вмажем по стременной, что ли, на ход ноги? – жизнерадостно предложило сидящее напротив существо. – Для стимуляции мыслительных процессов.
Во второй раз мне повезло, когда, услышав поднявшийся в доме многоголосый шум, я успел тихо подняться по дальней лестнице в ту самую обзорную башенку, что возвышается над третьим этажом, и переползти незамеченным по покатой, норовящей скинуть меня крыше к приоткрытому чердачному окну на другой половине дома.
– Нет, нет, нет, – дружным эхом раздалось со стороны регионалов. Косыгин молча покачал головой.
Ути, моя прелесть… По лицу ползет самодовольная улыбка, никак не могу ее согнать. В очередной раз просматриваю заметки с третьих страниц «Красной звезды», за вчера и за сегодня. Все в порядке, извернулись с форматом. Так, прапорщик В. Эльфян – это МУР, отлично, ставлю птицу, миссия выполнена. А майор Д. Гремлин – это привет от серьезных дядей из КГБ.
– Да никак не используешь. ФБР не делится информацией с ЦРУ. А Мориса, не выкладывая обвинения товарищам из компартии, из игры не выключить. Так что пусть и дальше деньги носит. – Суслов ухмыльнулся. – А ФБР, значит, и дальше будет охранять наши передачки.