Я наконец нащупал рогатину и, приподнявшись, изо всех сил метнул ее в болотную тварь. Гулко свистнула сталь, распарывая воздух, и с глухим стуком возилась карлице прямо в затылок, пробив ее голову насквозь. Тварь бросило вперед, исступленно загребая тину, задергались маленькие ножки, над болотом пронесся хриплый утробный вой и тут же стих.
– Как видишь – есть… – упрямо отрезала Франка и продолжила рассказ: – Первый удар пришелся по галере, вторым они нейтрализовали сопротивление… – Франка зло скривилась и с досадой стукнула кулачком по земле. – Спалили копейщиков и моряков, схватившихся с карлами, сожгли буквально в пепел, прикончив вместе с ними едва ли не половину своих слуг…
– Ничего, ничего: пялься, сучка драная! Скоро за мной придет Гор и оттрахает тебя вдоль и поперек…
– Забил его Любомысл… – отозвался один из воинов – высокий пожилой бородач. – Посадил-таки на рогатину. А мы все по правилам сделали: спалили, значит, останки. Бортником из Медвежьей Пади оказался. В бегах был, тамошние уже его искали…
Не знаю, сколько я провел времени внутри, но на поверхности уже было раннее утро. Внезапно понял, что смертельно голоден, пристроился прямо у входа и не встал с места, пока не уничтожил все свои припасы. Посидел немного, собираясь с силами, и, опираясь на рогатину, отправился в избушку Малены.
– Нет их… – буркнула мачеха и отвернулась. – Уже нет…