– Осип… Осип… – Я толкнул старосту в плечо. – Справная коняга мне нужна.
По тому, как осеклись мать и дочь, я понял, что действительно рано. И понял еще одну вещь – найти свое место среди этих людей будет очень трудно.
Купава слегка покраснела, неопределенно хмыкнула и сразу сделала вид, что полностью занята фаршированными угрями.
Сложенные из массивных валунов низкие стены. Закопченные сучковатые балки, увешанные пучками сухих трав и связками чего-то непонятного, очень похожего на мелкие косточки. На стенах мохнатые шкуры, полки уставлены горшками, кривоватыми скляницами и мешочками. Грубо кованные стенные шандалы с бесформенными кусками чего-то светящегося ярким, мягким светом. В уголочке, между сундуков, каменный алтарь с тлеющей лампадкой подле женской фигурки, искусно вырезанной из какого-то белоснежного камня. Неправильно, я не должен здесь быть. Почему – не знаю, но не должен!..
Превращенный мужик как будто понял меня, жалобно взвизгнул, а потом опять ускакал и стал пробовать помочиться на угол дома.
Стол в маленькой, очень скромно обставленной комнате был завален пустыми бутылками и объедками. На полу валялись неряшливо разбросанные вещи.