– Что за бардак творится здесь, барон? Новая техника летает, воздушную разведку ведет, а адмирал неба о ней узнает последним. Это как, по-вашему? Порядочно?
– В бой пойдешь только тогда, когда самолет испытают и докажут, что он может летать. Пилотов мы найдем и обучим. А вот такую голову, что придумывает подобные штуки, вряд ли. Понял, Савва?
– Ходил как-то с ним до большого села в долине, когда ярмарку завалили первый раз дешевыми фабричными подковами. Там хорошо расторговался. А потом народ понял, что подковы от кузнеца лучше, да и фабричных подков на ярмарках стало мало – в армию пошли.
– Новый город, ваша светлость, новые обряды, – улыбнулся я, подавая ему золотые ножницы с бархатной подушки, которую держала красивая девица в национальной горской одежде.
– Ну на переговоры время у нас еще есть, – заметил Ремидий. – Великого герцога, если высокое собрание позволит, я беру на себя. Возражения есть?
Все прошло, слава ушедшим богам, прилично. Без эксцессов. Я держал речь последним, и она состояла из одних лозунгов, как у Остапа Бендера в городе Удоеве. После моей последней фразы, что «каждый имеет право не только на труд, но и на отдых» и что в городском саду (ну как саду… дорожки, бордюры, клумбы и тонкие прутики саженцев пока) сегодня весь день будет играть духовой оркестр горнострелковой бригады, толпа потянулась за новыми развлечениями в указанное место. Тем более что там торговать едой и напитками никто не запрещал.