– Делайте все угловатым, только не плоским, – выдал я ценное указание. – Учитывайте заранее рациональный наклон брони по отношению к нормали. Чтобы снаряд от нее рикошетил. А если не срикошетит, то чтобы пробить ему пришлось бы большую толщину броневой стенки по гипотенузе. И никаких заклепок. Даже картечь, поставленная на удар, их вышибает. Проверено на бронепоезде.
– Вот тебя-то я и жду, – заявил мне он. – А то опять усвищешь куда-нибудь, и лови тебя потом.
Наверное, чтобы задобрить такого злого меня, разведчики за ужином подарили мне шикарную двустволку с серебряной инкрустацией, которую походя прихватили на той буржуинской базе, где и лыжи надыбали.
Тисия ехала в коляске с Эликой. Я в другой – с Щоличем, который дорогой мне мозг выел жалобами на жизнь. Встретил, мол, женщину своей мечты, а та за него замуж идти не хочет. Мне оставалось только поддакивать. Ему сейчас не собеседник был нужен, а жилетка, в которую можно пустить скупую мужскую слезу. И то, что вдовушка за ним увязалась в город, для него не значило ровным счетом ничего. Щолич желал уставной определенности и четкости, перспектив домашних обедов, а вдовушка попой вертела до самозабвения. По личному опыту знала, что такой период отношений между мужчиной и женщиной краток. Но тем он для нее и слаще…
– Бросайте вы эти эксперименты с гнутьем брони, – оборвал я его. – На это нам денег не выделили.
– Ну ты настоящий друг, Савва. – Гоц с удовольствием отпил глоток.