Негромко сказал, меня и так прекрасно слышало это одно большое ухо, шестым солдатским чувством предугадавшее уже, что случилось нечто плохое.
– Вы так думаете? – усмехнулся я. – В таком случае вам действительно учинят обыск. И вам не придется лгать своим товарищам по несчастью.
Это был оглушительный успех в научном мире, который как-то прошел мимо военных. Те его не заметили совсем. Ни наши, ни вражеские.
– А чин-то еще зачем? – удивился я. – Я, конечно, польщен, но…
Сказать, что я ликовал, это не сказать ничего. Я получил пропуск в небо. Свой собственный. Не зависящий ни от кого.
Морской порт в Щеттине бомбили регулярно всю зиму всеми оставшимися силами воздушной эскадры Плотто. И настолько интенсивно, что запас старых снарядов для переделки в авиабомбы к весне кончился. Плотто отписал мне, чтобы я как можно скорее предоставил ему свой проект новых бомб, хотя сам же констатировал, что портового и складского хозяйства в осажденном городе не осталось. Но война объект для бомбежки всегда найдет. Сделал и выслал патент, который, однако, в имперском комитете перевели в категорию рационализации воздушного снаряда Плотто. Теперь на дирижаблях появились нормальные авиабомбы по 350–400 килограммов, начиненные промышленной взрывчаткой, которую нельзя применить в артиллерии.