На каждом костыле был выжженный штамп: «Дар герою, пролившему кровь за родину, от обладателя золотого знака «За ранения» Саввы Кобчика». Хороший пиар и в благородном деле не лишний. Особенно в свете моих отношений с имперской камарильей.
– Заместитель командира «железной» бригады гвардии майор Вальд, – возвращая ему воинское приветствие, ответил мой зам по пехоте. Или как я их сам неофициально называл – панцергренадеры.
– Кстати, Кобчик, – сказал император, когда твердо встал на землю. – Подарите мне этот карабин. Он мне нравится. Хотя в ГАУ эти автоматические карабины под пистолетный патрон мне ругали. Не армейское, мол, оружие. Только для полиции и годится.
– И чем ваша печка отличается от тигельной плавки спецсталей?
– Они мне, ваше превосходительство, будут детали к пулеметам точить. Так что отсеивал я возможных саботажников и бракоделов, – ответил я, – чтобы потом мне с ними не мучиться и не брать лишний грех на душу. Я ведь не блефовал, когда говорил о расстрелах.
Некоторое время на стороне противника не было никакого шевеления, а затем загрохотало, и воздух загудел, завизжал от протыкающих его больших снарядов.