– А они этого, естественно, не хотят, – продолжил я.
Родственники нам были там рады, не знали, куда посадить, чем накормить… А Элькина тетка от себя ни на шаг не отпускала Митю, все тетешкала и умилялась карапузу, который так смешно коверкал рецкие слова.
– Идиотизм не лечится, майор, – буркнул кривоногий жилистый полковник и втянул и так впалые щеки, когда я озвучил свое мнение, что за такое поведение его подчиненных лоб зеленкой мажут. – Делайте с ними что хотите. Вы – командующий группировкой в отрыве от основных сил. Ваше право. Я подпишу приговор, только найдите еще одного офицера в трибунал не из моего полка.
В Реции нас чествовали целую неделю, вплоть до Нового года. Все считали бронемастеров героями, которые принесли империи победу, хотя, положа руку на сердце, скажу, что мы стали всего лишь той дополнительной соломинкой, которая переломила хребет верблюду. Все участники войны стояли на пороге экономического и людского истощения. Только вот победа – девка ветреная, могла в любой момент склониться на ту или иную сторону. И чья будет эта сторона, предугадывать никто не брался.
– Ага… – поддакнул я. – Особенно когда бомбят не тебя.
Когда я служил в российской армии, утолщенный ствол только на ручном пулемете Калашникова был. А промежуточный патрон мощнее пистолетного.