Ремидий и оба Бисера всегда меня прикрывали от серьезных напастей. Хотя я не всегда это адекватно оценивал.
– Мое дело обеспечить работу, господин барон, а для непосредственного руководства ею в батальоне есть инженер, – гордо вскинул он подбородок.
Ввиду того что императорский трон не наследовался, а выбирался шестью электорами, князь Лоефорт возглавил временный регентский кабинет министров и назвал дату чрезвычайного собрания электоров в Химери – 30 января.
– Аргумент. Особенно про лоб, – улыбнулся я и выдал свои сомнения: – Но наши генералы оптику сочтут лишней. Давно ли они у нас даже винтовку рассматривали не иначе как стреляющее копье. Если кто и оценит, так все тот же Молас. Он у нас продвинутый. Да и люди у него подготовленные. Не вижу я перспектив большой серии. Патентуй как гражданский карабин для охоты, пока без переводчика на автоматический огонь, – подмигнул я ему. – Переводчик впиши как дополнительную опцию.
По первой прикидке, собрали против нас для удара с юга не меньше пехотной бригады. Максимум дивизию. Где-то четыре-пять полков, на свежий взгляд. Терпимо. Я ожидал большего. Но, видимо, Вальд с Бьеркфортом остальные резервы республиканцев надежно сковали на севере. Резервов тоже много не бывает. И если республиканцы давно научились их концентрировать в месте ожидаемого прорыва своей обороны, то эта тактика успешной была лишь до того момента, когда прорывов стало больше одного. Спасибо тебе, русский генерал Брусилов, за пример для подражания.
На востоке практически одновременно с Винетскими сидениями в Щеттинпорте состоялась личная встреча куявского царя, ольмюцкого и отогузского королей, где они сепаратно договорились о сокращении войск в первой линии соприкосновения, об отводе от нее тяжелой артиллерии, о порядке обмена пленными, о восстановлении железнодорожного сообщения и о приемлемой демаркационной линии послевоенной границы.