Он продемонстрировал водителю кулак с оттопыренными вверх указательным пальцем и мизинцем.
– Ну что, герр Капустин, попали? – спросил Димкин все так же по-русски – вполне, как мне показалось, дружелюбно.
Их довольно было для того, чтобы пробудить веру в чудесное в необразованных и грубых людях, прибывавших в Храмлаг вместе с последними масонами. Но эти оккультные феномены еще нельзя было назвать Богоявлением или откровением в строгом библейском смысле. Скорее, это были проблески сверхъестественного, лишенные пока четких культурных и религиозных коннотаций; уже волшебство – но еще не чудо…
Это был тот самый Капустин, чьи деньги я потерял.
Но мы снижались ровно и плавно; через минуту колеса благополучно коснулись земли – и самолет, подпрыгнув несколько раз, покатил по полосе. Я увидел в ее конце Карманникова с его управляющей шарманкой в руках.
– Главное, не смейтесь, – сказал он тихо. – Говорить можно что угодно, но вот смеха они не переносят. У них с подобных сокращений гортани когда-то начинался ритуал оплодотворения, и они принимают смех за мужскую половую агрессию. Называть их можете как хотите, только при этом не хихикайте…