К сожалению, точно ответить на этот вопрос невозможно – как пишет Голгофский, «оптика кончается где-то к середине пятидесятых».
– Да, – согласился Капустин, – с абажуром мы крепко лоханулись… Было бы смешно, когда бы не было так грустно. Ну ладно, три часа в самый раз. Как раз времени хватит, чтоб все нормально зашло.
Глава мирового масонства повел себя с высоким и смиренным достоинством. Благосклонно улыбаясь (что было несложно, так как улыбка была запечатлена на золотой маске Солнца, скрывавшей его лик), он принял дар.
А потом – совсем запросто, словно это была дверь в соседнюю комнату, – в подвал из ворот стали входить гости.
С первого взгляда гости мои выглядели вполне обычными господчиками неопределенного сословного положения, каких много сейчас на улицах любого провинциального города. Но при ближайшем рассмотрении одежда их начинала казаться театральным реквизитом.
– Мы вовсе не противопоставляем, – сказал Капустин. – Мы хотим найти свое место. Мы понимаем ваш бизнес и уважаем его, слов нет… Любуемся просто. Величие, что тут скажешь… Но мы хотели бы иметь рядышком свой. Пусть и поменьше…