– Ну что же, – подвел итог Карманников, – пойдемте в дом, Маркиан Степанович, и оформим надлежащим образом наши с вами отношения…
– А что вас удивляет? – спросил референт. – Это Гегель мог про абсолютную идею фантазировать. А у природы своя логика. И свое, если угодно, чувство прекрасного. Вы поглядите на мир, где мы живем. Неужели непонятно, кто в нем сохранится?
На следующий день, Елизавета Петровна, я наблюдал, как приехавшие из города рабочие под командой Карманникова и Капустина разбирают на части аэроплан, закрывают его детали полотном от любопытных глаз – и грузят на подводы.
Трудно поверить, – пишет Голгофский, – но между этими рафинированными людьми – интеллигентами, дворянами и гуманистами – происходили кровопролитные массовые драки (впрочем, Солженицын и Шаламов утверждают, что в лагере любой человек рано или поздно становится просто лагерником – идентичности под шконкой сохраняются плохо).
– Про деревья можно. И еще совет тебе дам. Стилистический. В твоем опусе слово «вата» часто встречается.