Любой масон, расколовшийся на допросе, сразу выкосил бы целиком всю свою ложу; всякий ритуал, на который попал бы провокатор из НКВД, оказался бы последним…
Я сокрушенно молчал, не зная, что сказать.
Он хлопнул себя по животу и тут же опять показал мне фокус с николаевскими орлами, только теперь монеты торчали из обеих его рук.
– Лондон духа, – сказал он в воротник, оглядываясь по сторонам. – Высадка завершена.
– Прошлое нельзя изменить. Но можно изменить будущее. То будущее, которое начнется вслед за моментом нашего прыжка назад. Понимаете?
Между моей усадьбой и липовой аллеей, которую я вам уже описал, имеется небольшой пустырь, где когда-то давным-давно были разбиты французские клумбы. От них не осталось уж и следа.