Меня волновали не Артур с Агатой – а доска стола, за которым мы сидели. Она была залита прозрачным лаком, и тонкий древесный узор казался мне бесстыднейшей из порнографий, которую, к счастью, в самых нескромных местах закрывали пепельницы, тарелки и стаканы.
– У тебя полкниги – постельные сцены, где пидарасы в сраку ебутся. Ты это все убери немедленно. Я два раза прочитал, и оба раза едва не проблевался.
– Я пил на балконе, – ответил я. – Ничего больше не делал.
«Когда же мельчайший сдерет с меня шкурку?» – захотел я узнать.
– Правильно решил, Крым Сергеевич, правильно. Повод никому давать не надо… Ты же не лошадь.