Но на этом сходство с мирной спальней кончалось.
Ставшие вольными каменщиками зэки попадали в другие лагеря, рассказывали по секрету о своем удивительном опыте – а возможно, и демонстрировали приобретенные в Храмлаге сверхспособности. «Масоны» производили настолько сильное впечатление на уголовный элемент, что сразу же попадали на вершину лагерной иерархии…
В общем, без спазмов ужаса не обошлось, хотя человек-медуза в этот раз за мной не гнался. Видимо, страх был необходимым ингредиентом опыта. Как только мне стало по-настоящему жутко, в алмазной черноте что-то переменилось, и я словно коснулся дна. Вокруг появился слабый золотистый свет, и я различил перед собой черный силуэт – собственную тень.
– Сразу предупреждаю, – продолжал Капустин, – допрашивать, пытать, обкалывать наркотиками, сканировать или зондировать нас бесполезно. У нас полная гипноблокировка. Тут же все забудем. Не сможем поддержать разговор.
– Не серчай, барин! Продала я тебя с потрохами!
Капустин был в мундире пехотного полковника, и совсем не выглядел переодетым – это был, знаете ли, очень даже настоящий пехотный полковник, я на таких насмотрелся.