Крым совсем сник – как прибитый бурей росток.
На черном плате передо мной осталось только слово «ламберсексуализм». Оно вновь разделилось на две половинки, связанные чем-то вроде живого дефиса: «ламбер» и «сексуализм». Над первой половинкой возникла английская первооснова «lumber», мгновенно обросшая деревом коннотаций – на его веточках висели топоры, доски, бревна, бензопилы, и все прочие фетиши моего воспаленного ума.
На обоих снимках присутствовали две головы и щит – но на этом сходство кончалось.
Только знаете что, Елизавета Петровна? Я лучше пущу себе пулю в лоб, чем соглашусь быть механической куклой.
– Постскриптум этот я тоже выкинул бы. Путаный и длинный, а нового ничего.
Я вылез из кровати, принял душ и поел, нехарактерно для себя начав день со стакана «Реми Мартена». Я чувствовал себя вполне нормально, если не считать легкой усталости.