– Засекли сигма-всплеск. Они опять все переписывают.
Я не то чтобы не поверил, а подумал, скорее, что говорю с каким-то очаровательно завравшимся ангелочком – и мое умиление только выросло.
По виду Сер походил на программиста-надомника; два сервера, стоявшие у него в комнате, были на самом деле сейфами, где хранился товар (при этом они работали – и при снятии внешней панели умиляли дрожью разноцветных огоньков).
Все оказалось до одури просто. Приехав домой, я в точности повторил то, что делал в прошлый раз. Даже принял последний душ.
Но все было плохо и без него. Мне пришлось продать свою квартиру в центре и переехать в панельную девятиэтажку. И еще я лишился работы.
Возможно, дело было в том, что масонский конвейер, работавший все двадцатые, тридцатые и сороковые годы, не так просто было остановить – у контролирующей инстанции мог возникнуть вопрос: почему это НКВД утратило бдительность и перестало разоблачать масонов? Весь исторический опыт советской репрессивной машины свидетельствует, что ее работникам проще было поддерживать требуемые статистикой цифры в документах, чем объяснять, почему «масон больше не клюет».