Да и был ли он вообще? Смотрю на их фартуки, на их цепи, на их уже не понятные им самим татуировки – и думаю о тщете земных путей.
Наказания кровью, лягушками, мошками и песьими мухами до того изощренны и причудливы, что указывают, несомненно, не на странные вкусы Великого Архитектора Вселенной, а на те несовершенные и смутные ритуалы, те невнятные колдования, какими древние Евреи пытались привлечь Его внимание.
– Так точно, – ответил я, – страдает. Сильный доллар их экспортерам нужен примерно так, как нам тридцатка за баррель, потому что экспорт становится дорогим и падает. А у них это – около половины прибыли больших корпораций. В Китае сейчас кисло, юань падает, евро тоже топят изо всех сил – причем сами европейцы. Но долларовый Картель и Америка – не совсем одно и то же. Вернее, совсем не одно и то же. Поэтому пока одни жуки опускают евро с юанем, другие жуки поднимают доллар…
Я часто вспоминал по этому поводу один диалог из дневников Ильи Ильфа. «Вы марксист?» – «Нет. Я эклектик». – «А по-вашему, эклектизм – это хорошо?» – «Да уж что хорошего». Записали: «Эклектик, но к эклектизму относится отрицательно».
– Подождите, – сказал я. – Позвольте. Во-первых, вы не смеете так говорить про мою мать. А во-вторых, если я окажусь сыном кучера, как это может сойти на нет?
– Могу идти, товарищ генерал? – спросил референт.