С тех пор прошло больше года, и я уже отрастил бороду – хоть еще и не такой длины, как мечтал. Наверно читателя не удивит, если я признаюсь, что мы с Семеном полюбили друг друга – и счастливо живем на два дома (благо оба расположены в одной и той же девятиэтажке).
– Потому что этот Можайский уже оставил задокументированный след в истории. А от вас, извините за прямоту, никакого отпечатка в истории не осталось. И если мы аккуратно заслоним одного Можайского другим, вмешательство будет тонким и незаметным. Вы – чистый лист бумаги, написать на котором можно что угодно. Это важный нюанс. Менять прошлое – щекотливое в юридическом смысле дело. А спрятать одно прошлое за похожим на него другим гораздо проще.
Поэтому, помимо сбора и обработки информации, он решает много других неформальных задач. Одна из главных – определить, как должно «пахнуть» его высказывание, чтобы наилучшим образом совпасть с кормящей его парадигмой. Выживает только тот, кто smells like Team Spirit.
Известно, что среди высокопоставленных большевиков были опытные оккультисты и мистики; по всей вероятности, они решили дать масонам возможность завершить Magnum Opus – под пристальным надзором ГПУ и в таком месте, где любые возможные эффекты и манифестации не повлекли бы за собой серьезных политических последствий. Если угодно, это была первая – и самая необычная – из всех гулаговских «шарашек».
– Спасибо, – ответил Капустин растроганно. – Вы не представляете, насколько мне важно это слышать. Мы сможем поговорить подробнее?
Стало совсем темно. Я с ужасом понял, что упустил свой шанс и теперь точно утону во мгле.