– Не бойтесь, Маркиан Степанович, – сказал один из господ и сделал не то суетливое, не то угрожающее движение, словно ожидая, что я вспорхну как тетерев, а он участливо меня поймает и вернет на место.
В отсек ворвалось яркое горячее солнце – и пространство сразу словно наполнилось жизнью. Карманников не проснулся, но беспокойно замычал во сне.
Прошло несколько томительных секунд, и вокруг сделалось светло. За розовыми утренними облаками сверкнула ослепительная полоса рассвета, потом ее накрыла тень огромного крыла – и Капустин открыл глаза.
– О да. «Вау». В печатном тексте ее даже обозначают простой вертикальной чертой. Вы помните, какой в ней смысл?
Потом я стал замечать другие слова, невидимые, похожие на сгустки тьмы: их функция была в том, чтобы искривлять судьбу, тормозить или ускорять события, определять время проявления разных личных свойств и так далее.
– Подождите, – сказал я, – вы что, собираетесь…