– Не волнуйтесь, – сказал черт, и постучал когтем по борту самолета. – Все образуется. Но я дам вам один совет. Чтобы убрать из будущего все каузальные сквозняки и скомпенсировать возмущения, вызванные событиями в вашем подвале, вы должны…
Вот здесь, наверно, и зародилась моя будущая страсть к золоту. Мне казалось, что корона на фотографии волшебная, и если долго-долго глядеть на ее поблескивающий обруч, люди со снимка заметят меня – и сообщат что-то очень важное с другой стороны вековой пропасти между нами… Я пробовал даже тереть корону, как лампу Аладдина – и оставил на бумаге пятно. Карточка потом куда-то потерялась, но я до сих пор вижу мерцающие золотые блестки, как только закрываю глаза.
Бросив фотографию на стол, Капустин поднял черную трубку и нажал кнопку на селекторе.
В общем, стоящее передо мной существо было виду самого пренеприятного и отвратительного, будто его специально придумали, чтобы напугать человека.
Наверно, дело было в том, что все они держали руки на столе, повернув их ладонями вниз – будто участвуя в спиритическом сеансе. Что-то было не так. Я попятился, собираясь выйти.
– Кто вы, сударь? – спросил я, нахмурившись. – Вы бородач?