«Князь Иерусалимский» – фартук и лента из песца»
А вот если бы я отказался от трезвого взгляда на жизнь, тогда моя вселенная немедленно заполнилась бы ангелами, демонами и необходимыми для техобслуживания бородатыми специалистами в рясах, приехавшими в мою душу на свой кадильно-распевный корпоратив. Нет, спасибо – я держался за свой материализм так же крепко, как деревенская бабка за икону.
– Это длинный рассказ, – сказал Капустин. – Я очень прошу вас выслушать нас до конца – и делать выводы после.
– Угу, – задумчиво протянул Капустин, – это можно покрутить. Иранцам, наверно, интересно будет. Какой, говоришь, период полураспада?
«Над темной водой то и дело проносятся стайки нырков и скрываются за откосом туманного берега, на вершине которого маячит поселковое кладбище – редкие покосившиеся кресты. Дикие гуси низко пролетают над аспидно-черными водами. С несколькими спутниками я съехал на берег. Мы оставили шлюпку на берегу у амбара, крыша которого была сплошь обложена тушками убитых птиц, предназначенных для корма собакам, а на стенках, мездрою наружу, были распялены блестевшие жиром шкуры тюленей. На берегу, подле строившегося сарая, работали плотники. Несколько больших, казенного типа, скучноватых домов высились на голом взгорке… По пригорку зеленела коротенькая травка, бродил бородатый белый козел…»
Это был не человек. У него была огромная голова – вернее, клубок чего-то вроде змей или дредов, и больше всего он напоминал черную медузу, из центра которой, кроме щупалец, росло тело с руками и ногами. Ныряльщик управлял своим движением словно в воде – и я понял, что он широкими кругами спускается вслед за мной в бездну, все время стараясь оставаться невидимым.