– Какая же щедрость, – ответил Капустин, – я им дал по полтиннику. Нас серьезные историки готовили, цену вопросов знаем-с.
Но все это больше не было важно, потому что мир уже изменился – да, Елизавета Петровна, изменился самым роковым образом. Меня захватило странное и незнакомое переживание, хотя некоторые из тонких похмельных мук, испытанных мною в прошлом, предвосхищали и его тоже.
«Это твоя судьба», сообщила мне одна из глубоководных молний. Причем несколько раз подряд.
– А что это такое – феминизм? – спросил я.
– Товарищ генерал… Я имел… Я хотел… Мы вообще-то не раскрываем своих источников…
– Да чтоб ты мог назад откатиться, если по-новому жить не сможешь. Как оно и вышло. Но у тебя ведь почти получилось, парень. И получится, если захочешь. Теперь у тебя опыт есть. А когда есть опыт, откатиться назад можно даже без допинга. Мы это называем «расправиться».