Прямо перед моим лицом вывесилось что-то вроде темного плата – и на нем (вернее, в нем) появилось то, что Жук называл словами.
Я не помнил, что было раньше – и осознал себя, когда темнота вокруг приобрела объем, как иногда бывает во сне. Объем этот казался огромным – а темнота кристально прозрачной. Она была черной и вместе с тем абсолютно ясной. Мой взгляд проникал в нее далеко, невероятно далеко – как никогда раньше. И во все стороны сразу, как не бывает вообще.
– Извини, брат, – сказал Сер. – Я такие вещи не могу комментировать. Твои тараканы – это твои тараканы.
Она была нечеткой, словно я видел ее сквозь туман. Я инстинктивно напряг зрение, чтобы увидеть нить яснее – и в тот же миг подвал вокруг исчез.
– Ничего там нет, – сказал я. – И это меня устраивает. Больно точно не будет?