— Валера, давай, я тебе хоть трофейный автомат отдам, а? — немного подумав, молвил я. — В порядке частичной компенсации за разбитый авто. Всё равно же виноват, раз вовремя его не заметил.
Отношение к войне с гугонцами, к необходимой обороне, к оружию и праву свободного человека его иметь и применять тоже разнится. Старшины старой закалки ношение оружия не одобряют. И тут новенькому нужно держать ухо востро.
Внизу нас уже поджидали Пётр Манченко и Алик Гумиров, руководящий состав. Рядом с мужчинами стояли две строго одетые женщины чиновничьего вида и одна — общепитовского. Это я не по особенностям комплекции определил, хотя они и наличествовали, а по профессиональной улыбке, с которой она приняла из рук двух мальчишек большой овальный поднос с жареным поросёнком. Шкипер заволновался, я тоже.
Привстав от страха на четвереньки, я тревожно глядел под непострадавшие колени, стараясь оценить степень прямой или гипотетической опасности. Вроде, никто не ползает, не гремит трещоткой, не дует капюшон на непрошеного гостя.
Я пожалел, что на берегу Адлера не сохранилось остатков старинного укрепления, поставленного здесь первыми русскими воинами во времена Бестужева-Марлинского… Ещё вчера глядя в последний раз на неплохо сохранившуюся громаду генуэзской крепости в Судаке, подумал, что эти потрескавшиеся от времени камни, обладай они способностью к записи, могли бы подсказать мне, что с нами будет дальше. Ведь перед ними бесконечной чередой сменялись волшебные крымские вечера и рассветы, они видели медленное качание в бухте и быстрый проход вдоль берега множества кораблей, всполохи взрывов в морском мареве, огни страшных сражений, выбивающихся пламенем из-за туч. Много всего зафиксировали старые крепости. Строительство новых сооружений и беспощадный снос ветхих построек, дефиле толп отдыхающих и перебежки парочек, разговоры людей, их поступки, успехи и неудачи… Накопив такой материал, можно помогать с прогнозами.