Развёрнутый стволом в сторону затонированных, и до нашего разрушительного визита ещё целых панорамных окон горнолыжного комплекса крупнокалиберный «Корд» начал работать по окнам первого и второго этажей, а мы с уфологом стрельнули туда же из граников. Эх, не подпалить бы там чего внутри раньше времени!
В миру, если я сумел понять их вечерний быт в те редкие дни, когда они являлись со службы относительно рано, это обычные русские мужики, часто вымотанные, но готовые поговорить о чём угодно, боевая специализация никак не проявляется… Пока дело не касается любого оружия и способов его применения. Сами они эти темы, как правило, не поднимают, наверное, обоим всё это дело за годы службы смертельно надоело. Но цепляются за тему сразу и прочно, как волкодавы, привычка, даже инстинкт.
Налобный фонарь светил мне в лицо маскировочным красным фотодиодом, и я поднял руку, недовольно прикрывая глаза.
А уж работа в группе… Казалось, что это просто невозможно делать одновременно: исполнять оперативные приказы, следить за врагом и за товарищами, знать, куда они перемещаются, вычленять важную информацию, запоминать её и быстро оценивать, передавая напарникам или групперу, давать целеуказания, предупреждать, при этом стрелять и попадать! Ещё и в эфире необходимо работать, внимательно и продуктивно, это ведь не FM-станция, а оперативная связь.
— Жди ответа и решения. Можешь к своим съездить, это даже нужно сделать, чтобы парни тоже не дёргались, на нервах же. Они на складе возле фур?
Так это же старый знакомый, Вовка Ульянов, один из руководителей среднего звена ЦУКС, Центра управления кризисными ситуациями Красной Поляны! Чуть ли не крёстник Залётина, человек от какой-никакой власти, известивший его о том, что Гарик Енисейский Штабом назначен смотрителем первого Заречного участка. Значит, не все спасатели отсюда смылись! Так. Ульянов прячется здесь, имеет радиосвязь, но не дальнюю. Никак не проявлялся довольно длительное время. Спрашивается, где он был, что поделывал?