Всё снесли, в том числе и неплохой корпус горнолыжного подъёмника. А эту гостиницу оставили, раньше я всё думал, почему? За что ей такая честь выпала при тотальной зачистке месте. Теперь же всё становится на свои места.
Людям была дадена самая красивая из всех планет Вселенной. Спокойная, тихая, удачно расположившаяся на периферии Галактики. Что же, мы воспользовались этим даром богов просто замечательно. Не только изгрызлись до остервенения, встав на пороге Большой Ядерной Войны, но и, потеряв остатки здравого смысла, по науськиванию каких-то инопланетных тварей, не особо-то и хитрых, начали применять полученное от них же, скорее всего, новое разрушительное оружие для самоистребления. Тем самым освобождая планету для чужих. Кто мы ещё после столь проигрышного хода?
Открыв форточку, я смотрел в окно на неспокойное море, ветер холодил щёку, редкие автобусные остановки укоризненно смотрели вслед колонне, а высокие кипарисы, кедры и платаны покачивали нам зелёными макушками… Все крымские бухты врезаны в ноздреватые берега из песчаника, и на этой губке прорастают, вытягиваясь, как змейки, жёсткие кусты с вылинявшими листьями величиной с чайную ложку. Растения жаждут небесной влаги. Вот опять закапал дождик, прижимая киммерийскую пыль к полотну дороги. Мне это не нравится, а флора радуется.
А зомби, увы, не появились, как и толпы отчаявшихся, сходящих с ума людей, готовых толпой наброситься на первого встречного. Подумать только: потребовалось угробить Землю, чтобы разрушить этот чрезвычайно живучий миф.
— Всю ночь сидеть, — тихо напомнил Юлий Павлович.