В этот момент на поясе старосты ожила коробочка маленькой рации, эфир зашипел, как у меня в машине. Забыв про нас Даценко вытащил трансивер, жмякнул кнопки, потряс, а потом вставил в разъём наушник, вытащенный из кармана.
Лопнули пневморессоры «Рэнджа», следом просели и колёса тяжёлого парадного джипа. Шансов у нападающих не было, влипли, тузики. Кинжальный автоматный огонь с флангов не давал им отойти глубже во дворы, к склону. Но через минуту пулемётчик бандитов засёк, откуда я веду огонь, и щедро полил бетонный колодец огнём. Над головой полетело выбитое пулями крошево.
Но это ещё не всё. Как-то раз в поисках на Пластунской нужного мне склада я заметил на асфальте не очень-то и испугавшуюся автомобиля косулю. Помню, чуть не сшиб большого енота, многие наблюдали проход через дороги больших семей кабанов, а Ной утверждает, что лично видел в черте города горного леопарда.
Хоп! Мрачное осеннее небо, хмурое, влажное от накопленных, но ещё не пролитых на многогрешную сочинскую землю дождей, медленно уплывающих вместе с тучами к Главному Кавказскому Хребту, рывком опустилось ниже. Хоп! Ещё один рывок, и эта невыносимая свинцовая тяжесть опустилась мне на плечи, вдавливая в покрытие моста, словно космонавта, только что вернувшегося на Землю.
— Два «Кипариса» твои. Что заунывал, мало? Хорошо, забирай ещё и РПК.
— Пятый, поддержи огнём! — вскрикнул динамик рации голосом Гумирова.