Описывая ситуацию подробно, Даценко неторопливо перебирал названия улиц и районов, имена старших в общинах, клички отшельников-одиночек, оценивал перспективы их выживания. И часто ругался. Долго ли, коротко, настала моя очередь рассказывать о том, что я увидел по пути сюда. О бионикле поведал кратко, без ярких красок.
У этого расплывшегося над ремнями и портупеей усатого пузыря средних лет присутствовал неприятный мне элемент какой-то дешёвой клоунады. Всё слишком ярко, напыщенно: и усищи эти, словно из гримёрки украденные, и странный герб на двери джипа. Кинжал… Я смотрел, и глазам своим не верил: оказывается, не украинцы, не турки и не бандиты с посёлка, а самые настоящие казаки закупорили полуостров! Родные отечественные казачки! Вот о чём Рашпиль ворчал!
Пожав в ответ плечами — не очень-то и интересно, подумаешь, секреты какие! — я подошёл к машине и начал размышлять о том, что сейчас поделывают наши. Наверное, нервничают в ожидании, возятся около тягачей, всё перепроверяют. Обе «Скании» полностью готовы к дальнему пробегу, контейнеры собраны и опломбированы, все замечания военных консультантов учтены.
— Касательно рядовых бойцов, пожалуй, да, им лучше быть бездетным. А вот командир должен быть семейным.
— Да что с нами сделается, с людишками российскими, к любой напасти привычными? Викторович, не дурни же, перебазировались вовремя, — неожиданно спокойно произнесли динамики аудиосистемы джипа.
— Ну, и что за дичина тут у нас хапнулась? — спросил я, приседая на корточки рядом со связанными и доставая свой пистолет.