Амхарцы поправили шишаки и, удобнее перехватив в руках свои легкие копья, выстроились поперек дороги, закрывая меня от преследователей. Второй шеренгой за ними встали латники из Фуа. Эта тонкая черно-желтая линия только и отделяет меня от неведомых врагов. Эстетично, черт меня подери. Хоть в кино снимай.
– Кавалерственный суд закончен, – провозгласил сьер Вото. – Что дальше делать с этими представителями подлого сословия, пусть решает самый высокий сеньор из нас.
– Что, думаешь, до Мао в Китае и металлургии не было?
Епископ Бильбао сам привел их к присяге, что судить они будут честно, беспристрастно и невзирая на лица.
– Обижаешь, сир, – набычился бастард, – плохо обо мне думаешь. На таком уровне здесь дарят только девственниц.
– Зернить его, как вы говорили, времени нет. Я приказал подмочить часть, и влажным скатать его в горошины. Сейчас на солнце сохнет. Думаю, так увеличится поверхность его одновременного сгорания, о которой мне говорил отец.