— Что? У этого мальчишки? Оружия на две дивизии и танковый полк? Я сегодня сойду с ума, не вероятно! Позовите ординарца, пусть принесёт водки. Надо выпить и отвлечься, а то я за себя не отвечаю! — поставив локти на стол и обхватив голову, простонал генерал — Обожди! А как ты сам мог видеть танки в глубоком тылу? Когда?
— Через двадцать минут пригласишь товарищей! Поскрёбышев понятливо кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Иосиф Виссарионович достал папиросу Герцеговины-Флор и закурил. Неужели немцы такие лопухи и позволили Яше бежать? Не похоже. Не замечал он за ними глупости, не водилось. Значит, что — провокация? Нелогично. Зачем на весь мир трубить, что взяли в плен сына Сталина, а потом дать ему сбежать? Не понимаю. Видимо случайность или чья-то хорошо спланированная акция. Докурив папиросу, он взял папку и углубился в чтение.
— Я и сам не знаю. Сегодня в первый раз получилось. Только об этом никому нельзя рассказывать, иначе нас всех очень страшно убьют. Нужно говорить, что всем показалось. Передашь сестрёнкам?
— Мне иногда кажется, что ты дьявол! — прошептал комиссар.
— Товарищ генерал-лейтенант, прикажите принести ящик водки и побольше закуски! Все замолчали и удивлённо уставились на меня.