Кстати — о ближнем своем. Точнее — своей.
— Второе — не упоминай моего имени. Нигде и никогда, а особенно в разговоре с матерью — максимально убедительно произнес я — Ты ее знаешь, она человек сильный, властный и жесткий. Она мне этого не простит. Я не боюсь смерти, но и умирать не спешу. Королева за ценой не постоит, наймет лучших убийц и…
Судя по всему, эту фразу за сегодняшнее утро они слышали не впервые.
А если совсем честно — на пятом курсе я в одной пивной на Ленинском проспекте им так траванулся, что думал — всё, карачун мне настал. Врачи, между прочим, разделяли мое мнение, я в больничке почти неделю пролежал. Из этой недели — два дня в компании клизмы, память на всю жизнь осталась. И приятное послевкусие хмеля и солода во рту, когда через Ленинский проезжаю.
— Пустое, друг мой — остановил мои славословия фон Ахенвальд — Мы всегда готовы прийти на помощь другу и соратнику. Но, надеюсь, в будущем и вы не откажете нам в том случае, если Орден попросит вас об ответной услуге?
Этот теософский спор мне начал надоедать, и я замолотил кулаками в дверь, попутно объясняя годи свою точку зрения на происходящее.