От этой мысли ему стало дурновато, но он тут же взял себя в руки.
– Не сунулся. – Илар шагнул через порог и с отвращением повел носом. – Ну и вонища тут! Надо окна открыть, проветрить.
– Иди домой, никого не обижай! Будешь себя хорошо вести – прощу! Обидишь – моих близких или свою семью, кого бы то ни было – останешься уродом! А то и умрешь в муках!
Илар встал, чувствуя, как по позвоночнику прокатилась капелька холодного пота, а руки заледенели, повернулся лицом к залу и замер, перед этим судорожно мотнув головой, будто бодал невидимого противника. Сотни глаз сверлили его беззащитное тело, часть – доброжелательно, часть враждебно, но все смотрели с невероятным любопытством. В таком захолустье мало интересных событий, потому приезд эмиссара от самого императора, с особыми полномочиями, такого молодого и такого уже скандально известного, – это ли не спектакль, достойный внимания любого обитателя Башни?
– Значит – никогда! – вздохнул Даран. – Нет, нет – я не про смерть, живите, чего уж там…
За те дни, что колдуны отлеживались в селе, зализывая физические и моральные раны, на полянке перед скалой ничего не изменилось. Так же торчали пеньки, скрывая свою магическую суть, так же плавали в пространстве ловушки, которые Иссильмарон снова обозначил, напустив розового тумана. Только вот на этот раз пеньки уже были в числе друзей – Илар выпустил заранее подготовленное заклинание, и они не отреагировали на появление Иссильмарона, опасливо поглядывающего на деревянных монстров.