– В общем-то, я и сам это вижу, – мрачно ответил Илар, затуманенными мозгами соображая, что делать. – Ты можешь как-то узнать, жив старик или нет? И, кстати, почему ты их не почуял? Эти самые корни?
– Но токо речь не о старосте и евонной бабе. Опчество хочет, чтобы вы расколдовали наших баб. Мы виноваты, что вас ругали, но это все злая баба науськивала… дык мы ее приструним! Теперича старосты нет, заслонить ее некому, так что… Обещаемся вас не трогать, кормить-поить! А если уж приспичит бабу… старостиха все равно одна… мы дак не против! А остальных не надо, ага… Расколдуете?
Сморщившись, кольнул палец иглой, побоялся тыкать сильно, и крови выдавилось мало. Выругался, на всякий случай оглянулся – нет ли рядом Дарана, тут же начавшего бы канючить на тему: «Мне по губам бьешь, когда я ругаюсь, а сам-то! Тебе можно, да?!»
– А демонов поглядеть не хотите? – вмешался Даран. – Зря, что ли, я за клеткой бегал?
– Стой! – внезапно скомандовал он, сжав руку Дарана, вскочившего с постели и пытающегося что-то сказать трясущимися губами. – Мы берем тебя. Я беру тебя! Будешь готовить мне, убирать за мной, будешь моей служанкой. О жалованье потом поговорим.
– Гадость какая! – с мукой выдавил из себя Даран. – Я в этой деревне теперь спать не смогу! Буду все время думать, что эта рожа за мной подглядывает!