– Их, этих теорий, уже было столько, что… все перебрали! Бесполезно! Может, ты сможешь допросить покойников… может, они расскажут, кто их убил. Если смогут.
Илар никому не сказал об этом разговоре, но больше никогда не ходил на представления с бородатыми женщинами, карликами, человекопауками и человеком-зверем. А еще – был очень осторожен с теми, кто смеялся на таких спектаклях. Ну так… на всякий случай. Чтобы не заразить душу, наверное.
Илар прислушался: за бортами фургона что-то зашуршало, а потом послышался треск, как если бы на лист бумаги посыпались сосновые иголки.
Иссильмарон закряхтел, вылезая из фургона, выругался, наступив в конское дерьмо, отер подошву о придорожный камень, проклиная животных и их погонщиков, и, подойдя к решетке, громко постучал по ней посохом, предусмотрительно захваченным из повозки. Звонкий стук в почти ночной тиши разнесся далеко по округе, и, наверное, его было слышно даже в городке, расположенном ниже по течению реки, на которой, собственно, и стояла Башня.
И тут же возникла мысль: «Несчастная девушка…»
Возле входа в тоннель стоял мрачный возница, с ведрами, из которых он обычно поил коней. И кони тоже были тут, вместе с фургоном. Возничий не удостоил Илара ни словом приветствия, лишь хмыкнул и отошел к повозке, прилаживаясь взять лошадей под уздцы.