Иссильмарон не смеялся. Колдун внимательно следил за приближающейся толпой женщин, шевелил губами, пытаясь прочитать заклинание. Лоб его пересекла глубокая морщина, а лицо сделалось красным и взволнованным. Илару он ничего не сказал, но, когда заклинание опять не пожелало сработать, бессильно стукнул кулаком по коленке и громко, внятно выругался длинным, витиеватым ругательством, чем-то похожим на заклинание. «Заклинание» это, само собой, не сработало, но и слава богам, потому что в противном случае на сельской улице началась бы разнузданная оргия, упомянутая в ругательстве, и в ней приняли бы участие все мужчины, женщины и животные несчастного поселения. Затем старый колдун вскочил на ноги, забыв о своей тяжкой болезни, и скрылся за дверью дома, утащив за собой хихикающего мальчишку, бросив Илару на бегу: «Скорее, болван! Сейчас ведь разорвут проклятые озабоченные бабы!»