Его улыбка не понравилась, как и то, что он убрал плеть.
Вернувшись, Тьёрн назвал меня трусихой, снял с жертвенника и, начертив в воздухе какой-то знак, открыл проход в стене. За ним оказался уютный кабинет, красноречиво свидетельствовавший как о роде занятий, так и о характере хозяина. Полнейший беспорядок на столе, куча всяких баночек, колбочек и минералов, стеллаж с книгами и горы исписанной бумаги.
— Холостые иногда приезжают с торхами, — объяснил мой собственный хозяин. — Остальные берут и жену, и торху, если она этого заслуживает.
Измотав слугу походом по дамским магазинам, не удивилась, что он с радостью согласился проконтролировать доставку покупок домой. А мы с Рагнаром отправились гулять и дожидаться слугу в саду Трёх стихий, специально сделав крюк по улице Белой розы, чтобы узнать, дома ли Тьёрн. Дома.
Мы забрались в самый дальний угол подвала, за мешки с картофелем, и, тесно прижавшись к другу, дрожа в кромешной тьме, молились, чтобы беда прошла стороной.
Не видя лица, я не знала, шутит он или нет, поэтому не стала испытывать судьбу.