Как можно ответить иное умирающему? Особенно когда сердце заходится от страха и волнения. Он ведь не просто бывший хозяин, не чужой — отец моих детей, самых дорогих существ на свете, человек, которого немногие знали ближе, чем я. Я его по-своему любила, пусть и не так, как ему хотелось. Больше жалела, сочувствовала — всё-таки общее прошлое, всё-таки у него чувства ко мне…
Шоанез выругался и отпустил меня. Я тут же вскочила на ноги и испуганно прижалась к хозяину. Тому одного взгляда хватило, чтобы определить степень виновности друга.
Четвёртый день пути ознаменовался тревогой. Пришлось рано встать, наспех позавтракать и уехать на рассвете: выходивший на улицу Тьёрн случайно услышал от крестьян, что в соседней деревне солдаты.
Одно было ясно: пешком я далеко не убегу, нужен дракон. Это притом, что я боюсь высоты! Но иначе одной никак. Допустим, я достану лошадь и доберусь до ближайшего порта — но ведь моё описание будет у каждого стражника!
Малышке у соседки нравилось. За ней хорошо приглядывали, сказки рассказывали, гуляли, пелёнки меняли. У молочницы трое детей, опыт куда больше моего. Кажется, с ней дочка даже здоровее стала. И активнее — я-то с ней играть не могла, времени не было, а соседка не одна домашнее хозяйство вела.
Увы, без серого лифа и полосы по подолу не обошлось — проклятые правила!