Тот представил, как будет карабкаться в кабину на глазах у этого штабного хлыща, и чуть не умер на месте от стыда. Курсанты-то уже привыкли и, как Литта говорила, старались не смотреть лишний раз, чтобы не смущать, а полковник…
— Возьми что-нибудь на память. Я же тебе не бриллианты сую, простые бусы, не видишь, что ли? Если тебе так будет легче, так знай: прабабушка Эдна из них подвески на окна мастерит.
Да, прятаться за девичьей спиной было стыдно, но Бриан опасался, что не выстоит против такого соперника: практики никакой, да и никогда он не был бойцом…
— Только безногий, да? — произнесла она, и он молча нажал кнопку отбоя.
Хозяин замка не разговаривал с нею ровно трое суток, из комнаты тоже не выходил, хотя от еды не отказывался: Эдна стучала в дверь, впускала Руки с подносом, но сама не заходила до тех пор, пока Руки, вернувшись на кухню, не подергали ее за рукав, указывая в сторону покоев Бриана.
Бриан тяжело вздохнул и распластался на берегу. Девушка проявляла к нему не больше уважения, чем к чайнику: драила точно так же, стоя по щиколотку в холодной воде. Он встрепенулся и решительно отодвинул Эдну на нагретые солнцем камни: не хватало ей еще простыть!