Мне же некогда задерживаться, клевер скоро завянет, мне ещё до городской управы добраться надо.
Благим пожеланиям не суждено сбыться. Подъехала машина, и через несколько минут в помещение ввалилась троица неприятных субъектов. И дело не в внешнем виде, хотя наружность у новоприбывших – самая, что ни на есть, бандитская. Черные они – это сразу чувствуется. Когда тьма поражает душу, человек ещё долго живет, иногда богато и сыто, но, по сути, в нем уже мало что остается человеческого. Ни чувств, ни любви, ни радости – пустая оболочка, съедаемая животными страхами и страстями.
- Я хорошо заплачу! – ударение на последнем слоге, естественно.
- Шутники замучили. С подколками и глупыми идеями. То предлагают меня катапультировать в осажденную крепость, где нанесу непоправимые разрушения. То советуют вступить во вражеский клан предателем, пробраться в пороховой погреб – а он сам уж как-нибудь взорвется. Или рядышком постоять с ихним главнокомандующим во время сражения, чтобы ядро из катапульты нас гарантировано накрыло. В общем, терпимо, хотя с радостью поубивала бы их всех, остроумов, будь такая возможность. У тебя как дела?
- Слово из четырех букв и прилагательное «глубокий» в женском роде. Могу поспорить, что в этот раз все пять сотен грязных зеленых мартышек с отравленными копьями соберутся обязательно. Если учитывать, что в гарнизоне всего сорок бойцов, включая тебя, бесполезного, то участь наша предрешена.
Не так, чтобы всерьез воспринял предложение, Виталик – товарищ не обязательный, и запросто может забыть, перепутать или просто приврать ради красного словца, но когда утром раздался звонок, то застал меня врасплох. Учитывая, что за ночь пришлось разгрузить две полных еврофуры с бытовой химией, то можно представить в каком состоянии застал меня вызов коммуникатора.