Глупость, конечно, но из всего, что нас с Жакаром объединяло, мне вспомнился предложенный маленькому дракону лоток, с помощью которого я мажордома подставила. Ведь именно ему, Жакару, за выведенное на песке неприличное слово влетело!
Дантос и Вернон стоят тут же. Вернон следит в оба глаза, а герцог Кернский, кроме прочего, держит в руках неопрятный свёрток моей одежды. Он решил: если замотать всё в плащ и держать навесу, одежда не так сильно промёрзнет и, переодеваясь обратно, я испытаю меньше неприятных ощущений.
– То! – ответил Роналкор. Потом сделал глоток и, дождавшись, когда мы с Верноном тоже усядемся, продолжил: – Чую, быть тебе, Дантос, особо уполномоченным по делам внешней политики. Впрочем, я бы и министром тебя назначил, но ты же не согласишься.
Что будет дальше, конечно, неизвестно, но что-то подсказывало – глобального самодурства не получится. Просто Ниринс – это большой человеческий город, а не закрытая, защищённая со всех сторон крепость, где можно любую тиранию творить.
А дальше полная жуть случилась: когда осознала, что въезжаем в город через западные ворота – те самые, через которые в Рестрич сбегала, – у меня приступ смеха случился. Тот факт, что экипаж, согласно правилам, остановили для досмотра, успокоиться, увы, не помог.
– Любимый, а как ты на чердаке оказался? Ты же уехал. Я же сама тебя провожала.