– На Тимохином пруду митингуют. Наро-оду!.. Уже человек с полсотни набежало. Помпу окружили, трубопровод, для осушения проложенный, грозятся разобрать, рабочих в заложники взять. В общем, развлекается как может население – пятница же. Олегу я уже сообщил, он прямое указание давал: держать его в курсе всего происходящего.
– А все ж таки вам, умникам, нос-то утерли, а? – устоял рядом с Лучком и Гаврилой Двуха. – Тимохин пруд осушили – несмотря на всю бучу, вами устроенную?
«Газелька», набирая скорость, покатила вперед – не к воротам, ведущим с футбольного школьного поля, а напрямую к хлипкой реечной изгороди, за которой черной лентой стлалась по земле очищенная от снега дорога.
Высокий мужчина с костистым лицом бесцеремонно отодвинул от банкомата бестолково копавшуюся в сумочке девчонку, занял ее место. Девчонка, от возмущения едва не выронив ту сумочку, вознамерилась было поднять крик, но, углядев на руках мужчины доходящую до ногтей сплошную синеву татуировок, предпочла поспешно ретироваться.
– Продал он свою «ласточку», – объяснил за него Сомик. – Жалко, а куда деваться?..
– А разве это маловероятно? – спросил Женя и сам себе ответил: – Вполне может быть… Неужто и вправду наш губер каким-то образом с этими… Охотниками и Хранителями связан?