Ирка несколько раз глубоко вдохнула, стиснула зубы. Не сразу, но это помогло – рыдания ее утихли, клокоча теперь лишь где-то в груди. Она потерла ладонью грудь.
Женя направился к Олегу. Путь его лежал мимо одной из диковинных конструкций, окружавших башню, Сомик уже было прошел мимо, но вдруг остановился. Ему почудилось, что фигура (как раз та, примеченная им еще издали, напоминавшая песочные часы) едва слышно гудит, словно через нее пропущен электрический ток. Повинуясь безотчетному чувству, Сомик осторожно коснулся фигуры – и тотчас отдернул палец. Ничего не произошло, но Женя успел почувствовать тепло металла, какое-то странно живое тепло.
И коротко глянул на Двуху. Тот без труда понял безмолвный приказ. Скользнул к выходу и, дождавшись, пока последний из свиты – мужичок с фотоаппаратом – покинет помещение, закрыл за ним дверь, щелкнул рычажком замка. Не успевшие ретироваться Гуревич и Рудольф замерли на месте.
– Потом! – нетерпеливо притопнул Олег. – На месте посмотрю… Поедемте скорее!
– Вот так «так». – Двуха угловато передернул плечами, и взгляд его из виноватого сделался злым. – Кинули нас. Меня, то есть, кинули… Ну, нас, получается, кинули – компанию «Витязь»…
Но Фима больше не обращал на нее никакого внимания. Он вскочил и засуетился. Дернувшись туда-сюда по кабинету, он выбежал в коридор, даже не захватив с собой свечку. Ирке страшно было оставаться одной, и, взяв теплую колбочку свечи, она последовала за ним.