На несколько минут он замер в восхищении, подобном, наверное, восхищению древнего изобретателя, только-только додумавшегося обращать силу речной воды на вращение лопастей примитивной мельницы и вдруг узревшего двигатель внутреннего сгорания.
– Торопитесь, Дмитрий Федорович… – Артур поерзал в глубоком кресле, устраиваясь поудобнее. – Разговор-то наш еще не окончен.
– Ну, главные-то битвы еще впереди, – сказал на это Нуржан. – Как всегда. Хотя враг нас порядочно потеснил, линию фронта далеко отодвинул…
Когда прапорщик появился, они играли в карты под навесом, укрытым сверху камуфляжной сеткой, сидя вкруговую на мешках с песком – автоматы между коленями. Мешки были мокрыми, песок в них был мокрым, земля под ногами была мокрой, деревья поодаль стояли мокрые, поникшие, будто отяжелевшие от влаги, стена блокпоста была мокрой, лоснилась от потоков непрекращающегося дождя… Небо было мокрым.
Водитель джипа оказался человеком участливым.
Прогрохотали по деревянным ступеням – снизу-вверх – тяжелые торопливые шаги. Завихрилась на площадке короткая толкотня, кто-то болезненно простонал, кто-то тяжко ударился всем телом в Тошину дверь. А потом вдруг стало тихо.