Болезненно кривясь, он поднялся на ноги. Темноволосого парня нигде не было видно, а белобрысый стоял вполоборота чуть поодаль, у настенного стенда рядом с дверью. Он как раз водружал на стенд большой, поблескивающий фальшивой позолотой кубок. Из кармана его брюк торчала рукоять пистолета Альберта.
– А если требуется – будем строить. Развернем, брат Олежа, полномасштабную губернаторскую программу по развитию перспективных населенных пунктов. Начнем с Кривочек… а там видно будет. Как пойдет. Итак, жилищное строительство, – губернатор принялся загибать пальцы, – развитие инфраструктуры. Как то: сетевые супермаркеты, сетевые аптеки, рестораны быстрого питания… Дорожное строительство… Деньги рекой потекут, брат Олежа! Бюджетные, откаты от сетевиков, строительных компаний. Ты себе даже не представляешь, какие это будут деньги! Колоссальные! Слушаешь меня?
Всю жизнь Васька Грач шоферил, и всю жизнь – на чужих машинах; на свою как-то не удавалось скопить. Несмотря на то, что помимо основного занятия имел Васька и еще одно, приносящее неплохой, хотя и нестабильный доход: шоферюга Васька Грач был альфонсом.
Косматый бородач не шелохнулся. Тогда Волк, поколебавшись, достал зажигалку, поднес ее к вытаращенным остановившимся глазам, крутанул колесико. Вспыхнул синеватый огонек, освещая серое лицо; зрачки бородача сузились, но сам он не двинулся с места, не произнес ни звука – даже и тогда, когда загорелся клок паутины на его голове и затрещала прядь волос, на которые тут же перекинулся огонь.
– А они не верят. Вас требуют. И Трегрея еще.
– Да как-то… интересно получается, – с готовностью пояснил Усачев. – Когда-то вы нас, детдомовцев, от всяких напастей защищали, а теперь, значит, наше время пришло – вас оберегать. Забавно…