Кроме, конечно, самого Олега Гай Трегрея.
– Я каждый свой день рождения на Тимохином справляю, – пробасил кто-то из толпы. – А где еще? Дома скучно, в кафе дорого, в столовке отравят еще, чего доброго…
Дальше Охотник действовал быстро, не раздумывая. Будто на этот случай у него уже был приготовлен план. На секунду он замер, закрыл глаза, ощупывая пространство вокруг себя. Ничего подозрительного не почувствовав, он без труда поднял обмякшее уже тело Двухи за ремень и, словно чемодан, закинул его через дверной проем в помещение.
Витязи, торопясь, выбрались на улицу Ленина, вдоль которой темными виселицами смутно угадывались потухшие фонари. Как раз в этот момент Ленина споро пересекала длинная вереница очень жизнерадостных граждан, нагруженных самыми разнообразными предметами бытовой техники. Замыкала процессию представительная дама в двух норковых шубах, волокущая большой телевизор, провод от которого тащился за ней, как хвост. Дама громко пыхтела, изо всех сил стараясь не отстать от своих.
Кабинетную тишину колыхнула трель селектора. Альберт вернулся к столу.
– Да? – встрепенулся Пересолин. – Это можно. Домой – это хорошо. Выспаться – это отлично. А то жена плакаться начала: мол, семье никакого внимания…