Я, счастливая оттого, что моральная экзекуция завершена и можно наконец встать с довольно удобного, но уже поднадоевшего кресла, открыла эти самые глазоньки так резко, что от меня почему-то отшатнулась местная программа-голограмма, снимающая с моей головы датчики.
Тетки пытались усилить ветер, ежесекундно пользовались очищающими заклинаниями и чем-то еще (не видела), но уже большинство из них орали, вопили, матерились и проклинали нас как «исчадий Бездны». Это выражение, кстати, единственное приличное, остальные были матерными.
Нет, мне необходимо расти. Расти быстро, продуктивно и в того, в кого я хочу сама. В себя! В сильную, волшебную и прокачанную по всем позициям себя! Да, точно! Почему нет?
И глупая привычка отца никогда не смотреть в глазок и никогда не спрашивать «кто?» сейчас спасла нас от необходимости подбирать приемлемый ответ.
– Прекрасно, вывозите. С ними будет работать другая группа.
Увы-увы, согласившись со своими же выводами, Фэрридан плевал на мои возмущенные взгляды и протестующие мысли. Вместо этого он оставил меня допивать дополнительные десять миллилитров вина, а сам отправился наверх, по его словам, прибирать ночное безобразие, которое он после себя оставил.