— Drobovik-ведущий, это Воронеж-контроль. Ожидайте приказа, — раздался напряженный голос в наушниках гарнитуры.
— Эй, полегче, товарищ, — запинаясь сказал Вовк, держа уцелевшую руку в поле зрения. — Я везу уголь на Вуглегірську электростанцию. Надо было повернуть где-то здесь. — Он выдавил из себя судорожный смешок. — Здесь до черта темно.
— Да нет, — сказал он с серьезным выражением. — На самом деле, я прячусь здесь от всех разведок мира.
— Воронеж-контроль, это дробовик-ведущий. Конотопский аэродром горит. Повторяю, вся проклятая база в огне! Виду множество уничтоженных самолетов и других единиц техники.
— И треть из них — МиГ-29 «Фалкрум», — напомнил министр обороны. — Все мы видели, как они вчера проявили себя против российских Су-35.
— Верно, — сказал американец и пожал плечами. — Мы очень много работали над тем, чтобы так и было. И, к счастью, очень немногие политики или военные, способные принимать решения, были готовы верить в рассказы тех, кто пережил столкновение с КПУ. Мы до сих пор не думаем, что русские или китайцы имеют возможность скопировать примененные в них технологии, но мы не хотели бы давать им больше стимулов попробовать.