Через деревянный Никольский мост экипаж переехал Черную речку. Князь Одоевский печально вздохнул и указал рукой на место, где зимой 1837 года состоялась дуэль Пушкина с Дантесом.
– Боже праведный! – воскликнул он, не веря своим глазам. – Это как понимать прикажете, Александр Павлович!
– Скажите, Антон Михайлович, – спросил он, – а то, что играло внутри вашего прибора, это что – тоже музыка?
Лакей впустил гостей в прихожую и принял у них трости, цилиндры и перчатки. Потом скрылся за дверью гостиной, и уже через пару минут вернулся и сообщил друзьям, что «их сиятельство просят господ зайти».
Потом опять немцы с австрийцами, потом снова они, потом господа англосаксы, науськивающие на нас своих европейских шавок, – Шумилин махнул рукой. – Знаете, порой мне кажется, что Европа так любит воевать, что только под скипетром русского царя в ней, наконец, настанет вечный мир.
– Войска наши сражались храбро, а многие из военачальников честно сложили головы, защищая Севастополь, – ответил Александр. – Например, у моего друга, Виктора Ивановича Сергеева, предок был рядовым Селенгинского пехотного полка. Он отличился во время обороны Севастополя, сумел вывести в офицеры своих детей, и его род вот уже на протяжении полутора веков честно служит Родине, защищая ее от врага.